Читать онлайн «"Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»]». Страница 5

Напротив, у женщин отмечается появление новых неврозов и проблем, еще не охарактеризованных как неврозы, таких, каких не могли предположить ни Фрейд, ни его последователи; они сопровождаются физическими симптомами, беспокойствами и защитными механизмами организма, похожими на те, что возникают при сексуальной подавленности. И кроме того, отмечается появление ранее не встречавшихся проблем у подрастающих поколений детей, чьи матери всегда были с ними, повсюду возили их, помогали делать уроки: это неспособность терпеть боль, быть дисциплинированными или самим добиваться какой-либо цели, полное отсутствие интереса к жизни. Такая зависимость, неумение полагаться на самих себя — вот что особенно беспокоит педагогов в юношах и девушках, поступающих в колледж. «Мы постоянно боремся за то, чтобы заставить наших студентов стать взрослыми», — сказал один из деканов Колумбийского университета.

В Белом доме прошла конференция, на которой обсуждалось ухудшение физического состояния и развития американских детей: может быть, их перекармливают? Социологи отметили поразительную заорганизованность детей, живущих в пригородах: уроки, вечеринки, развлечения, группы «учись играя». Одна домохозяйка из Портленда, штат Орегон, удивлялась, зачем детям «нужны» скаутские группы для девочек и мальчиков: «Мы живем не в трущобах. У нас здесь великолепные места. Мне кажется, людям просто скучно, поэтому они занимаются организацией мероприятий для детей и затем стараются вовлечь в это всех. А у бедных детей даже не остается времени, чтобы просто полежать и помечтать».

Может быть, проблема, у которой нет названия, как-то связана с повседневным домашним распорядком женщины? Когда она пытается выразить эту проблему словами, часто все сводится просто к перечислению ежедневных занятий. Так что же именно содержится в описании подробностей комфортабельного домашнего быта, что вызывает такое чувство отчаяния? Не загнана ли женщина в ловушку непомерными требованиями своей роли современной домохозяйки: быть женой, любовницей, матерью, нянькой, покупателем, кухаркой, шофером, специалистом по интерьеру, по уходу за детьми, починке бытовой техники, обновлению мебели, правильному питанию и образованию? Ее день раздроблен по мере того, как она мечется от посудомоечной машины к стиральной, от телефона к сушке, затем садится в машину и едет в супермаркет, потом отвозит Джонни в спортивную группу, а Джейни — в танцкласс, забирает из ремонта косилку для газона и в 6 часов 45 минут встречает мужа с работы. Ей никогда не удается потратить больше пятнадцати минут на что-то одно; у нее нет времени читать книги, только журналы; даже если бы оно было, то она совсем разучилась сосредоточиваться. И к концу дня она уже настолько устает, что иногда мужу приходится укладывать детей спать.

В пятидесятых годах из-за этой жуткой усталости столько женщин обращалось к врачу, что один из них решил разобраться, в чем дело. К своему удивлению, он обнаружил, что его пациентки, страдающие «усталостью домохозяйки», спят больше, чем необходимо взрослому, до десяти часов к день, и силы, затрачиваемые на выполнение домашней работы, отнюдь не исчерпывают их физического потенциала. Он пришел к выводу, что, должно быть, здесь иная причина, возможно, скука. Некоторые врачи рекомендовали своим пациенткам выходить из дому днем, пойти в кино. Другие прописывали транквилизаторы, и многие домохозяйки, живущие в пригороде, принимали их, как капли от кашля. "Иногда проснешься утром, и возникает ощущение, что сегодняшний день будет такой же бесцельный, как вчера. Тогда я пью транквилизатор, и мне уже все равно».

Не трудно увидеть те конкретные причины, по которым домохозяйка оказывается в ловушке, из-за них у нее никогда нет времени. Но в реальности она скована умственно и духовно, и именно это держит ее в ловушке. Эти оковы возникли от ошибочных понятий и неправильного толкования фактов, от неполноты основных истин и далекого от реальности выбора. Эти оковы трудно увидеть, и от них трудно освободиться.

Как может женщина понять всю правду, если она ограничена рамками только своей частной жизни? Как она может поверить своему внутреннему голосу, когда он говорит «нет» общепринятым условным истинам, по которым она живет? Но тем не менее мне кажется, что женщины, с которыми я разговаривала и которые прислушиваются к своему внутреннему голосу, каким-то непостижимым образом пробиваются к правде, бросающей вызов экспертам.

Я думаю, что эксперты во многих областях, сами того не понимая, уже давно держат в руках кусочки этой правды. Мне стало это понятно, когда я читала некоторые последние исследования и теоретические разработки по физиологии, социологии и биологии, но их значение для женщин еще вряд ли изучено. Я нашла многие ответы, разговаривая с практикующими в пригородах врачами, гинекологами, акушерами, консультантами по воспитанию детей, педиатрами, педагогами-консультантами школ, преподавателями колледжей, консультантами по вопросам семьи и брака, психиатрами и священниками; причем спрашивала не об их теоретических взглядах, а о практическом опыте их общения с американскими женщинами. И я обнаружила бесконечное количество свидетельств, большая часть из которых не стала достоянием общественности, поскольку они не вписываются в существующие представления о женщине, свидетельств, ставящих под вопрос общепринятые стандарты, женскую способность подчиняться, женское предназначение и женскую зрелость — все те понятия, по которым еще пытаются жить большинство женщин.

В новом свете предстало для меня возвращение Америки к ранним бракам и большим семьям, вызывающим демографический взрыв, и недавно возникшее движение за естественные роды и грудное вскармливание, и одинаковость жизнеустройства и домашнего быта пригородов, и новые неврозы и патологии, и сексуальные проблемы, о которых говорят врачи. По-новому предстали и старые проблемы, всегда воспринимавшиеся женщинами как нечто само собой разумеющееся: дискомфорт во время менструального цикла, сексуальная фригидность, неразборчивость в половых связях, страх забеременеть, родовая депрессия, распространенность эмоциональных срывов и случаев самоубийства среди двадцати-тридцатилетних женщин, критические состояния во время менопаузы, так называемая пассивность и незрелость американских мужчин, несоответствие интеллектуальных способностей женщины, выявленных тестами в детстве, ее достижениям во взрослом возрасте, изменчивость сексуального оргазма взрослых американских женщин и постоянные проблемы в области психотерапии и женском образовании.

Если я права, то проблема, у которой нет названия и с которой сегодня сталкивается столько женщин, состоит не в утрате женственности, или слишком хорошем образовании, или требованиях, выдвигаемых домашней и семейной жизнью. Она намного серьезнее, чем видится. В ней — ключ к решению других, новых и старых проблем, многие годы не хающих покоя как женщинам, их мужьям и детям, так и врачам и педагогам. Вполне возможно, в ней ключ к нашему будущему как нации и культуре. Больше нельзя не замечать того о внутреннего голоса женщины, который говорит: «Мне нужно нечто большее, чем мой муж, мои дети и мой дом».

Пер. Н. Щабельская

Почему же так много американских жен в течение стольких лет страдают от отчаяния, которое они не могут выразить и которое причиняет им такую боль, причем каждая считает, что страдает только она? «Я даже была готова расплакаться от облегчения, узнав, что и другие охвачены тем же внутренним беспокойством», — написала мне одна молодая мать из штата Коннектикут после того, как появились мои первые публикации об этой проблеме. Другая женщина из небольшого городка в штате Огайо писала: «Временами, когда мне казалось, что единственный выход это пойти к психиатру, такое подступало раздражение, горечь и общее разочарование — а это было довольно часто, я и подумать не могла, что сотни других женщин испытывают то же самое. Я чувствовала себя совершенно одинокой». А вот что я прочитала в письме домохозяйки из Хьюстона, штат Техас: «У меня такое ощущение, что только у меня одной такая проблема, и именно от этого так тяжело. Я благодарю Бога, что он дал мне семью, дом и возможность заботиться о них, но ведь моя жизнь не кончается на этом. Я словно проснулась, узнав, что здесь нет ничего странного и мне больше не надо стыдиться, что я хочу чего-то большего».

Тягостное молчание, вызванное сознанием вины, и огромное облегчение, испытываемое после того, как наконец-то дашь волю чувствам, — все это знакомые психологические симптомы. Что именно, какую часть себя подавляют сегодня столько женщин? В наш век, знакомый с работами Фрейда, подозрение в первую очередь падает на секс. Но это незнакомое чувство беспокойства, скорее всего, не связано с сексом; женщинам на самом деле говорить о нем гораздо труднее, чем о сексе. Может быть, это часть собственного «я», которую прячут они в себе так же глубоко, как прятали сексуальные чувства женщины викторианской эпохи?